Рассказы из Сапога. Или как я вышла замуж за итальянца в 50+ - Елена Итт

было. Утром дома появляются Кристина и Камила. Они настроены буднично. Марко наводит порядок в шкафу, чтобы вернуть мне свободное место. Слоняюсь по комнатам. Включаю на компьютере новогодние мелодии, жду, когда все вернемся в благодушное настроение, сядем за стол и радостно зазвеним бокалами. Но меня просят сделать потише. Никто особо не наряжается. Обед самый обычный. Только на десерт достают начатое panettone139 из холодильника. Да что ж такое, кто объяснит?

После обеда благоверный зовет меня в спальню и, загадочно улыбаясь, вытаскивает из-за угла шкафа большую коробку, высотой почти метр.

– Alina, questo è per te!

– Che cos’è?

– Aprilo!140

В большой коробке нахожу коробку поменьше, затем еще меньше… Их много, как в матрешке. Наконец, в руках тяжеленькая фирменная коробочка с надписью Swarovski. Открываю и вижу внутри: ах! Это сверкающий тысячами искорок широкий браслет с квадратными часиками. Ослепительно красивые часы! Что удивляет особенно, они точь-в-точь, как на карте желаний! От моего изумленного восторга Марко тоже расплывается в улыбке:

– Questo è il mio regalo di Natale per te,141 – говорит любимый и тянет к себе для поцелуя. Благодарно обнимаю в ответ и чмокаю в обе щеки.

«Почему подарок рождественский?» – удивляюсь я, если оно, Рождество, уже прошло. Ааа, поняла, кажется Natale142 для итальянцев важнее Нового года… Сколько еще новых загадок впереди?

Вхожу в ритм итальянских будней. После обеда вместе смотрим по телевизору передачу «Форум». В ней народ бурно обсуждает чью-либо жизненную ситуацию. Вникнуть в тему помогает бегущая строка с кратким содержанием.

Сюжеты захватывают: споры между свекровью и невесткой, установление отцовства детей, незаконное увольнение с работы из-за ревности, притеснение по национальному признаку… Привыкаю понимать на слух «музыку речи», не такую правильную, как в учебных аудио. И это хорошо – узнаю произношение разное, как в жизни.

Пока строка не убежала, спешу перевести новые слова. Смотрю на манеры поведения, удивляюсь эмоциональности с размахиванием рук. Марко в разговоре со мной продолжает использовать глаголы в инфинитиве, как я просила в начале: «Alina, io parlare, tu ascoltare. Alina, io ti offrire, tu mi rispondere»143. Приходится отучивать его обратно.

Тем временем приближается венецианский карнавал. С удивлением узнаю, знаменитый праздник идет не только в Венеции, а во всех городах и селах страны. Он как Масленица, только длится дольше, недели две-три.

В выходной отправляемся в Венецию. Приехав, выходим с вокзала и… Я снова замираю перед картиной дворцов, выступающих из канала прямо перед нами. Соленые запахи морской воды будоражат, ветер шевелит волосы, почти бесшумно плывут вапоретто, скользят гондолы, слышны крики чаек и неровный шум туристического народа.

Людской поток подхватывает, несет в сторону Сан Марко. Окунаемся в коктейль позитива, веселья и творческого наслаждения от ряженых персонажей в масках.

На маленькой площади присаживаюсь к художнице с кистью – теперь на левой щеке рисованные завитушки с позолотой. В открытом киоске берем шутовскую шляпу с бубенчиками на высоких краях и светлую полумаску с белыми перьями надо лбом. Все, теперь мы свои на празднике гуляний.

Марко фотографирует, я оглядываюсь по сторонам. Венеция очень странный город. Здесь вместо улиц каналы. Вместо машин, катера и лодки. Приходит ощущение нереальности. Кажется, если отойду от шумной площади, в тихой улочке встречу настоящую фею, магов и королей, а может Карабаса-Барабаса или соблазнителя Казанову. Бессмысленно-восторженная улыбка не сходит с моего лица.

Разодетую публику можно встретить повсюду. В костюмах и платьях прежних эпох заметно много пожилых людей, но выглядят привлекательно и моложаво. Напудренные дамы в кринолинах и высоких прическах, напомаженные мужчины с гордой осанкой и в париках. Заметно, карнавал приносит им нескрываемое удовольствие. Видимо есть что-то магнетическое в том, чтобы скрыть лицо, и в то же время быть в центре внимания. И кем бы ты ни был, спрятавшись под маской образа, чувствуешь себя тем, кем давно мечтал стать.

Молодежь креативит по-своему. Кто-то с целой башней на голове, другой в образе круглых часов во все тело. Встречаем Астериска, огромную бабочку, семейку Симпсонов, стайку Миньонов и даже Машу и Медведя. Усталые маленькие супермены и принцессы спят в легких колясках.

Шумные толпы перемещаются с площадей на улицы и переулки, и вновь на площади, как броуновское движение. Прошу Марко прокатиться в нарядной гондоле. Желание кажется логичным. Но нет, отвечает: как местному, ему не пристало вестись на «лохотрон» венецианских гондольеров. Так и сказал:

– Non sono così sciocco da arricchire questi bei tipi.144

Наверно, проявляет местное отношение падован к венецианцам. Ну и ладно, мне все равно весело и радостно.

Забираемся на колокольню Сан-Марко. Здесь вид в четыре стороны на черепичные крыши островного города и синие воды лагуны. Вдали видны отдельные острова. Не могу оторваться, перехожу с одной стороны на другую, все делаю и делаю фотографии. И тут раздается громкое:

– Боммм-боммм-боммм!..

Звучит большой колокол! Растворяюсь в этом звуке, он проникает в каждую клеточку и говорит:

– Счастье есть, оно здесь и сейчас.

С наступлением вечера на главной площади начинается театральное представление: на длинном подиуме пары на ходулях танцуют вальс и запускают в небо горящие фонари. Глядя на сонмы огней улетающих в небо, наслаждаюсь чувством детского восторга и теплым объятием любимого. Темнеет. На вапоретто возвращаемся по Гранд-каналу к вокзалу. Свежо, в лицо летят брызги и ветер. Натягиваю на голову капюшон. На Марко теплая шляпа с бубенчиками.

На следующий день в соседнем, через речку, городке Кадонегэ идем с друзьями среди огромного шествия в самодельных костюмах, дурачась и хохоча. Здесь чисто народное веселье в отличие от артистичной Венеции.

В субботу и воскресенье

На ярмарке в больших павильонах Арте Падова окунаемся в мир байкеров и художников росписей по телам стройных девушек. Память фотоаппарата переполнена произведениями боди-арта145.

21 февраля

Марко везет меня в старую Кьоджу – прабабушку Венеции. У причальной стены стоят на якорях рыбацкие катера, отражаясь крашеными боками в ряби воды. Здесь мало туристов. Старинные мосты над каналами соединяют тесные кварталы домов с высокими каминными трубами. Гуляем узкими улочками под натянутыми вверху, от окна к окну, веревками. Свежевыстиранное белье колышется разноцветными парусами.

Обедаем в ресторане «Alberto Capo» на площади набережной с видом на лагуну. Открываю для себя рыбный суп по-итальянски. Сначала отнекиваюсь, помня рыбный день по средам в заводской столовой, где начинала карьеру художником-оформителем. Марко и официант настаивают:

– Ti piacerà senza dubbio: sotto il brodo di pesce al vino rosso e vellutata di pomodoro, ci sono cozze e vongole, gamberi e cinque tipi di pesce.146

Они оказываются правы. Щедрая палитра вкусов рыбного блюда удивляет и влюбляет в себя моментально.

Спутник Кьоджи – Соттомарина. Переходим большой мост и мы уже в ней. Городок летнего отдыха сейчас отдыхает сам. Окна отелей закрыты ставнями и жалюзи. Рестораны спят, дожидаясь жаркого сезона.

Идем к морю. Над головой прохладно-синее небо, парусные яхты скользят по спокойным водам. Выходим на дамбу с маяком на далеком конце. Удивляюсь череде домиков на высоких сваях с натянутыми на шестах сетями.

– Che cos’è? – спрашиваю Марко.

– Qui i pescatori pescano sul posto. Guarda attentamente, vedi, lo stanno gettando dentro.147

Невидимые механизмы опускают сети, натянутые на шестах, в морские воды. Через время поднимают, как будто черпают улов из моря дуршлагом. Рыба бьется и плещется на квадратиках сеток, сверкая серебристыми боками.

Шагаем по широкой тропе из светло-бежевых каменных блоков. Кошка пьет дождевую воду из лужицы в углублении камня. По обеим сторонам дамбы навалены мраморные глыбы. Защищают от моря, когда оно бушует. А сейчас на них сидят отрешенные рыбаки с длинными удочками. И парочки влюбленных, эти могут рассиживать до самого заката, в феврале он приходит быстро.

27 февраля

По совету друга, Марко везет меня в Монтегротто Терме на встречу с витражной композицией, которую видела год назад из машины Фабио. Впервые